Законодательные предпосылки к развитию инклюзии фактически созданы. В законопроект «Об образовании», который сейчас находится на рассмотрении в Государственной Думе, впервые в истории РФ включено понятие «инклюзивное образование». В принятой в июне «Национальной стратегии действий в интересах детей» на 2012–2017 годы, а также в проекте Государственной программы «Развитие образования» на 2013–2020 годы отражается необходимость развития инклюзивных школ. С недавнего времени Департамент образования публикует списки образовательных учреждениях города Москвы, реализующих инклюзивную практику, на сайте edu-open.ru. По его данным, практику инклюзии в Москве осуществляет 91 школа (всего в столице более чем 1300 общеобразовательных школ). Большинство из них расположено в ЦАО, а больше половины школ из этого количества не имеют достаточной практики по инклюзивному образованию, поскольку подключились к программе в прошлом году. Более 500 детей школьного возраста включены в среду обучения и воспитания обычных сверстников (данные по прошлому году). Федеральной статистики не существует. Однако, по данным РООИ «Песрпектива», которое сотрудничает с общественными организациями из разных регионов, в наиболее крупных городах существует 4-5 школ, которые являются экспериментальными площадками для внедрения инклюзии. Целью Уполномоченного по правам ребенка в городе Москве Евгения Бунимовича является к 2020 году дать возможность практически всем московским детям с ограниченными возможностями здоровья (родители которых изъявят желание) посещать дошкольные и школьные образовательные учреждения общего типа. «Многие задают мне вопрос, а не снизит ли такое совместное обучение детей общий уровень образования. В связи с этим у меня есть отличный пример системы образования в Финляндии. В этой стране прекрасно развита система инклюзивного образования, и последние 10-15 лет Финляндия показывает отличные результаты в срезах знаний в самых разных областях. Это доказывает, что широкое распространение инклюзивного образования никак не повлияло на уровень образованности страны. А в России, где инклюзивное образование только вводится, результаты гораздо хуже,» - говорит омбудсмен в одном из своих интервью. Основные проблемы переходного периода на сегодня, по мнению Евгения Бунимович, заключаются в том, что нет четких механизмов нормативно-правового регулирования процесса инклюзии, и отсутствует возможность сочетания различных форм получения образования. Кроме того, он отмечает недостаточную профессиональную подготовку педагогов и слабое методическое обеспечение и неотработанность экономических и финансовых механизмов реализации инклюзивной практики. Директор школы № 480, которая реализует инклюзивную практику с 2008 года, Елена Гусева рассказывает, что при подготовке к новому учебному году в здании поменяли пандусы, оборудовали каждый этаж туалетами для детей с инвалидностью. Кроме того, выделены деньги на работу тьюторов (специалистов, сопровождающих детей с инвалидностью в процессе учебы), тогда как ранее их функции выполняли родители учащихся с инвалидностью. «Мы активно работаем с РООИ «Перспектива» в плане внедрения инклюзивных подходов. Это семинары, уроки по пониманию инвалидности, совместные мероприятия для детей с инвалидностью и без нее. Все это помогает развитию толерантности в школе и принятию учениками своих сверстников с инвалидностью», - говорит директор школы. По ее словам, наиболее остро стоит вопрос о наличии оборудования в школах: «Было бы хорошо иметь «бюро проката», чтобы использовать оборудование для конкретного ученика, а при отсутствии необходимости в нем – возвращать в «хранилище». Далеко не все школы говорят об улучшении безбарьерной среды. Многие остаются недоступны для учеников, которые используют коляску. К примеру, школа, где учатся дети с нарушением функций опорно-двигательного аппарата, не оборудована лифтом. Рассказывает Наталья, мама мальчика с детским церебральным параличом, который в этом году идет в первый класс общеобразовательной начальной школы-детского сада компенсирующего вида №1760: «В детских садах города Люберцы, где мы живем, Кирилла не брали. Министерство образования на мое письмо не отреагировало. Поиски вывели на сад с группой «особый ребенок», при котором работает и начальная школа. Весь предыдущий год мы готовились к поступлению в школу. Нам очень помогли все педагоги. Кирилл будет учиться в общем классе, и только уроки по математике и грамоте будут проходить в отдельном классе индивидуально с педагогом. Наш класс на втором этаже, но лифта нет – будем подниматься по лестнице. И еще нет тьютора – первое время я буду вместе с ним ходить в школу. Но этот вопрос я хочу решить, так как необходимо выйти на работу». Отсутствие доступной среды и тьюторов – основные проблемы для большинства школ. Светлана Алланазарова, дочка которой пользуется коляской и учится в общеобразовательной школе №1375, носит ее на руках по лестнице: «Там есть ступенькоход, но он очень неудобен в использовании и я сама отказалась от него». Дженнета в этом году идет в 4 класс: «Решение о том, что дочка будет учиться в школе вместе со всеми, а не на дому никогда не подвергалось для нас сомнению». Ее мама с самого начала сказала классному руководителю: «Относитесь к ней также, как и ко всем – нам нужны знания, а не жалость.» Но особое внимание со стороны учителей все же есть: например, девочке нужно дать чуть больше времени, чтобы она могла выйти к доске. Мама первое время переживала, как примут девочку, но Дженнета быстро и легко влилась в коллектив. Мальчики к концу года стали предлагать помочь довести коляску до выхода. Переходить в другую школу, более доступную для нее, она уже не хочет: «У меня здесь друзья, с которыми я не хочу расставаться». Это истории детей, которые не раз обращались в РООИ «Перспектива» - организацию, занимающейся продвижением инклюзивного образованием в России с 1997 года.